История протеста: от Чистых Прудов до Нового Арбата     

Оргкомитет был конфликтным

 Во время митинга на Болотной площади 10 декабря 2011 года писатель Борис Акунин предложил сформировать компактный оргкомитет протестных действий, все заседания которого должны были транслироваться в прямом эфире в интернете. Эта идея стала реализовываться уже на следующий день. Едва ли не самым активным деятелем оргкомитета стал журналист и издатель Сергей Пархоменко, и в группе оказалось неожиданно много его коллег: Олег Кашин и Дмитрий Бутрин из "Коммерсанта", Юрий Сапрыкин из "Афиши-Рамблера" и другие. Впрочем, вскоре некоторые политики, почувствовав, что их отстраняют от протестного движения, создали собственный оргкомитет, в котором собрались и представители "системных" партий (отец и сын Гудковы, а также Илья Пономарев из "Справедливой России"), и левые, и националисты, и либералы. Все это создавало немалую путаницу, но участники процесса пытались не разругаться, чтобы не растратить впустую неожиданно возникший в обществе импульс.

  Вошедший в первый и основной оргкомитет митингов "За честные выборы" Борис Немцов занимался согласованием митингов с властями, а также миротворческой деятельностью внутри самого оргкомитета, куда, как известно, вошли люди очень разных взглядов. "Ленте.ру" он рассказал о том, как был устроен оргкомитет, а также об источниках финансирования гражданских протестов.

 "Лента.ру": Насколько спонтанно был создан оргкомитет "За честные выборы", был ли он вообще нужен в итоге?

 Борис Немцов: Оргкомитет стал такой квинтэссенцией протеста. После митингов 5 и 10 декабря все поняли, что большинство пришедших не входят ни в какие партии и движения, не являются политическими активистами. Это просто неравнодушные люди, которым небезразлична судьба страны и Москвы, и они не хотят чувствовать себя униженными и оскорбленными. И таких на митингах было процентов 90. Мы были обязаны это учитывать, поэтому возникла идея, что оргкомитет должен состоять из двух частей. Одна часть - это профессиональные политики, а вторая часть - это, скажем так, неравнодушные граждане. Мы пытались добиться, чтобы состав оргкомитета был адекватен социальному составу протеста. Не обошлось без того, что некоторые радикалы-политики считали, что деятели культуры - это балласт. Деятели культуры считали, что балласт - это как раз радикалы-националисты. Но, слава богу, всем хватило ума и мудрости, чтобы понять: мощное объединительное начало - это важнее всего.

  Что еще интересно, впервые в истории России, за последние 20 лет, по крайней мере, произошло спонтанное объединение оппозиционных политиков и граждан. Это сочетание - одна из важнейших причин массовости митингов. Оргкомитет был конфликтным - у нас разная судьба, разная история, но работоспособным. В итоге следующий митинг на Сахарова был грандиозным, больше ста тысяч человек. Он доказал, что мы все абсолютно правильно сделали.

 Потратив на митинги огромные деньги. Возможно, взятые в Госдепе.

  Госдеп - это моя любимая тема. Можно я со всеми цифрами расскажу про Госдеп? Разорить нам его, к сожалению, не удалось. Деньги на Чистые пруды были моими личными и Пети Царькова. Это очень активный участник "Солидарности", он предприниматель, мой друг и товарищ. Бюджет Чистых прудов составил 300 тысяч рублей. Из которых 160 тысяч пошли на сцену со звуком, - довольно слабый звук, 10 киловатт, и довольно маленькая сцена, - и 140 тысяч мы истратили на рекламу митинга на "Эхе Москвы". Ровно такой же бюджет и такое же соотношение было на Болотной 10 декабря. И это было ужасно, потому что никто ничего не слышал.

  После Болотной площади, когда мы обсуждали на оргкомитете вопрос сцены и так далее, мы понимали, что это будет стотысячный митинг. Было принято радикально новое решение: мы отказываемся от индивидуального финансирования, оно должно быть народным. А сцена и усилители должны быть соразмерны мероприятию. Ольгу Романову назначили казначеем в силу ее кристальной репутации, и плюс она имеет финансовое образование, она вообще с Михаилом Прохоровым училась вместе. И объявили сбор денег в интернете. Меня несказанно изумило и обрадовало то, что при среднем взносе в 150-200 рублей мы собирали миллион рублей в день. Четыре миллиона за четыре дня.

  На Сахарова больше всего было потрачено на сцену и звук - 2,5 миллиона рублей. Мы провели некий тендер среди компаний, у которых есть такое оборудование. Указали, что нужно поставить экраны и колонки не только на сцене, но и метрах в трехстах от нее. Это привело к удорожанию, но самое главное удорожание было связано не с этим. Сейчас уже можно сказать, что компании, которые ставили нам сцену, подвергались дикому давлению властей. И они требовали с нас надбавку за политические, скажем так, риски. Еще 500 тысяч рублей ушло на обеспечение безопасность, бейджи, туалеты. Кстати, установка одного туалета на обычном мероприятии стоит 800 рублей, на митинге на Сахарова с нас взяли 1500 за каждый.

 В чем разница между обычным мероприятием и митингом?

  Напоминаю, это был оппозиционный митинг, и владельцы туалетов обкакались в прямом смысле этого слова. Тоже брали деньги за риск.

 Потом Ольга Романова в фейсбуке вывесила отчет со всеми платежками, договорами. Ведь чекисты, "нашисты", вся эта шваль - они, естественно, за всем этим следили, все это проверяли. Так что можно гордиться, что наш народ сбросился и, я надеюсь, он не сильно пожалел об этом.

  Якиманка стоила примерно столько же, сколько и проспект Сахарова. Пушкинская площадь 5 марта - существенно дешевле, потому что там у нас была сцена меньше. Кроме того, мы ее вообще привезли из провинции - со столичными, скажу честно, проблемы возникли. Пушкинская стоила около 900 тысяч рублей в общей сложности.

  Теперь давайте посчитаем весь бюджет протеста: 600 тысяч - первые два митинга, по три миллиона Сахарова и Якиманка, Пушка и Новый Арбат 10 марта - примерно по 900 тысяч. Итого 8,5 миллиона рублей, грубо - девять миллионов. Если пересчитать на деньги Госдепа - 300 тысяч долларов США. Столько стоил весь этот протест. Повторяю 300 тысяч долларов США. Поэтому пусть все параноики в жопу себе засунут разговоры про Госдеп. Белые ленты, наклейки, флэшмобы, плакаты - это люди все сами сделали, оргкомитет на это ни копейки не потратил.

  Для сравнения мы постарались оценить бюджет митинга на Поклонной горе за Путина. Официальные данные, разумеется, засекречены. Мы же исходили из того, что средняя цена привода человека туда - тысяча рублей. Это наличные деньги, отгулы или в счет отпуска. Не думаю, что кто-то шел туда добровольно. 130 тысяч официально объявленных человек - это 130 миллионов рублей. Где-то 20 тысяч из них - привезенные, это подороже, примерно 3 тысячи рублей на человека - это еще 60 миллионов. Про сцену и оборудования я вообще молчу. Таким образом, чекистский путинский митинг на Поклонной стоил 200 миллионов, в 20 раз больше, чем все протестное движение. А ведь был еще шабаш в Лужниках - это еще 200 миллионов.

 Борис Немцов на площади Революции 10 декабря 2011 года. Фото "Ленты.ру"

 Я не крал у Лимонова революцию

 Борис Немцов был одним из тех, кто вмешался в переговоры между формальными заявителями митинга на площади Революции и мэрией - и настоял на переносе акции на Болотную площадь. Радикальная оппозиция, в первую очередь Эдуард Лимонов, до сих пор не могут Немцову этого простить: по их мнению, это главная ошибка гражданского движения, поскольку революция в России должна была случиться именно 10 декабря и именно на площади Революции.

 "Ленте.ру" Борис Немцов рассказал о том, как он "спасал людей от дубинок".

 "Лента.ру": На каком этапе вы включились в процесс?

Борис Немцов: Да с самого начала. На Чистых прудах заявителем же была "Солидарность". Очень плохая погода, рабочий день, понедельник, шел дождь, я промок насквозь. И совершенно неожиданно для многих из нас пришло 10 тысяч человек. И все было очень энергично, концентрированно, не затянуто, четко. Тогда к нам еще не присоединились деятели культуры, но мы поняли, что началось: огромное количество людей находится в шоке от обмана, наглости и подлости со стороны власти. Мы начали понимать, что это не протестный митинг оппозиции, а общегражданский протест. После Чистых прудов моя идея в том и была: максимально постараться расширить число выступающих, участников, звать не только оппозиционеров, но и "рассерженных горожан", как их называют. Обманутых москвичей.

Говорят, что именно вы были инициатором переноса митинга с площади Революции на Болотную. Слили революцию?

 Смотрите: первоначальная заявка была на площадь Революции. На 300 человек, хотя только в социальных сетях число желающих принять участие перевалило, по-моему, за 20 тысяч. И мы понимали, что будет 60 тысяч, 70 тысяч, очень много людей. Вице-мэр Горбенко сказал, что площадь Революции вмещает не больше 10 тысяч человек, что будет давка, вторая Ходынка. И предложили Болотную, добавив, что в любом случае нам откажут в площади Революции, потому что они отвечают за безопасность, а Горбенко лично несет уголовную ответственность, если там что-то плохое произойдет. Мы понимали, что готовим митинг, которого страна еще не видела, а не очередную Триумфальную площадь с ОМОНом и драками. И раз нам нужен мирный массовый протест - надо идти на переговоры с московской мэрией. Мы не могли допустить избиения людей. Кроме того, по дискуссии в интернете было понятно, что большинство людей поддерживает мирный вариант. Так что решение о переносе на Болотную - это не мое самодурство.

 Тем не менее, ряд оппозиционеров, в первую очередь Эдуард Лимонов, как раз мечтал о революции. Он там обсуждал захвата Госдумы, Центризбиркома и так далее. И что получилось в итоге: мы пришли на площадь Революции, там было два депутата Гудкова - отец и сын, я, Женя Чирикова, Лев Пономарев и Лимонов. Может быть, я кого-то еще упустил. По моим оценкам, там было около 10 тысяч человек, и 98 процентов из них ушли с нами на Болотную. А Лимонов остался с двумя сотнями людей - это было голосование, кто из нас прав. Я не крал у Лимонова революцию, я спасал людей от дубинок. У нас с Лимоновым даже не стилистические, а идеологические разногласия. Он такой революционер, страдающий суицидальным комплексом и считающий, что революция - это и есть смысл жизни. Я считаю, что это катастрофа. Революция была бы выгодна путиноидам, потому что они подавили бы бунтарей и продолжили безраздельно править.

 И все дальнейшие массовые акции во многом стали возможными благодаря тому, что тогда нам удалось ввести ситуацию в мирное, спокойное русло. Иначе не было бы никакого проспекта Сахарова и никакой Якиманки.

 Участники митинга на Болотной площади, 10 декабря 2011 года. Фото "Ленты.ру"

Они думали, что им конец

 Реформу политической системы, о которой в конце 2011 года заявил Дмитрий Медведев, политики, участвовавшие в гражданских протестах, восприняли как однозначную реакцию на уличные выступления. Оппозиционер Борис Немцов, в частности, утверждает, что ему было доподлинно известно: Кремль после акций оказался в "коматозном состоянии". По его мнению, президент пошел на политическую реформу, потому что ее требования звучали на Болотной площади и проспекте Сахарова.

"Лента.ру": Если бы не митинги, говорил бы Медведев в своем послании о радикальных политических реформах?

Борис Немцов: Нет. Мне было доподлинно известно, что после Болотной Кремль был в коматозном состоянии. Они думали, что все, им конец, что следующее - это штурм. Что их будут сажать. Путину придется ответить за Ковальчука, Тимченко, грабеж "Газпрома", экспорт нефти через офшоры, дело Салье начала 90-х. У них реально был шок. Абсолютно. Они объявили о необходимости политической реформы, желая сбить протест. Задумка была такая: поскольку требование политической реформы звучали на Болотной и Сахарова, давайте мы на это пойдем. Ну, или сделаем вид, что пойдем. На самом деле, что сказал Медведев? Он сказал, что все: вертикаль власти закончилась полным провалом; политика, которую проводили Путин с Сурковым, суверенная демократия и вертикаль власти, полностью провалилась. Нужно возвращаться к нормам Конституции - вот как это послание надо интерпретировать.

 К тому же вспомните, все тот же Медведев еще в прошлом году говорил, что отмена выборов губернаторов - это на сто лет, через сто лет посмотрим. Нынешняя политическая система отвечает требованиям современной России и особенно не нуждается в модернизации. Это он говорил буквально несколько месяцев назад.

 Обольщаться не стоит. Их нехитрая задумка состояла в том, что они объявят о реформах, а потом их извратят. Жизнь показывает, что так оно и есть.

http://lenta.ru/articles/2012/04/09/nemtsov1/

Президент России Дмитрий Медведев во время встречи с руководителями политических партий, не прошедших государственную регистрацию, в резиденции "Горки". Справа налево - Борис Немцов и Константин Бабкин. Фото ИТАР-ТАСС/ Екатерина Штукина

Медведев смеялся

 Борис Немцов встречался с Дмитрием Медведевым как сопредседатель "Партии народной свободы". Однако его речь там была посвящена необходимости освободить политзаключенных. Вскоре после этой встречи Немцов заявил, что предложенные реформы - профанация, и отказался идти на вторую встречу с президентом, состоявшуюся уже 3 апреля. Тем не менее, "Парнас" будет пытаться зарегистрироваться в Минюсте.

"Лента.ру": А как вам встреча с Медведевым?

Борис Немцов: Я ходил на встречу, но у меня там была тема освобождения политзаключенных. Люди сидят в тюрьме по политическим мотивам, их надо из тюрьмы вынимать. Даже про "Парнас" ни слова не сказал. Только про выборы губернаторов не сдержался, поскольку сам им был. Я Медведеву сказал следующее: Дмитрий Анатольевич, там у вас фильтр по-прежнему существует президентский, и вот как вы видите, например, такую сцену: я прихожу к Путину с докладами "Путин: коррупция", "Путин: итоги", "Путин и Газпром", "Сочи: Олимпиада", а также "Путин и кризис" и говорю: а вы не будете против, господин Путин, если я буду участвовать в выборах губернатора Нижегородской области? Медведев смеялся.

Вас после Болотной и Сахарова впервые за сколько лет по телевизору показали?

 В прямом эфире я не был ни разу - это важно. А в эфирах Первого канала, России и НТВ я появился впервые за шесть-семь лет. Только там по-прежнему цензура. Запретные темы - обогащение кооператива "Озеро", грабеж Газпрома, "Норд-Ост" и Беслан. Передача "НТВшники" с моим участием была отрихтована. Да, и обратите внимание, не всех участников протеста допустили даже в таких условиях. Навального в телевизоре так ни разу и не было, например. И это тоже была игра на снижение волны протеста. Мол, вы же боретесь за свободную прессу - вот вам свободная пресса.

Вы ожидали такого официального результата на президентских выборах, и что теперь будет с протестным движением после него?

 Было понятно, что не мытьем, так катаньем Путин будет цепляться за власть изо всех сил. Незадолго до выборов я сказал, что он получит 60 процентов, нарисует их себе. Конечно, понятно, что честно он выиграть и не мог - хотя бы потому, что оппозиция не была допущена к выборам, самый оппозиционный там Прохоров оказался. Даже Явлинского, который особой угрозы не представлял, и то сняли, а про остальных оппозиционеров я уж молчу.

 А про будущее... Мне кажется, все просто и все зависит от силы протеста. Если он заглохнет и не возродится, Путин продолжит свой курс, который уже всех утомил и раздражает. Точечные репрессии, цензура, оболванивание. Но протест должен сохраниться. Мы участвуем в марафоне, а не в спринте. Только очень наивные люди полагали, что клан Путина, контролирующий 130 миллиардов долларов, после четырех-пяти митингов испугается и исчезнет. Мы имеем дело с серьезным противником, который на все способен. Из-за своей трусости и опасности оказаться рано или поздно на месте Ходорковского они будут на все готовы: убивать, стрелять, сажать - даже сомнений никаких нет. Эйфория от первых митингов прошла, сейчас идет процесс переосмысления произошедшего, но в том, что все продолжится, у меня сомнений нет.

 Мы уже сейчас видим по Ярославлю: у "жуликов и воров" возможность выиграть выборы в условиях общественного контроля резко снижена. Они еще будут проигрывать на уровне губерний.

 И еще одна важная вещь. Смотрите: люди, которые выходили на улицы, не обездоленные. У них есть работа, дом, семья, дети. Они не живут, думая о том, купят они завтра еду или не купят. Они достаточно обеспеченные люди. Их достали аморальность, цинизм, вранье этой власти. У них очень серьезные вопросы к этому режиму, и они будут задавать их по любому поводу. Путин, который считает, что только на вранье, цинизме и обмане можно что-то сделать, с ними не договорится.