- Я привык к тому, что мои телефонные переговоры прослушивают, еще когда работал в нижегородской администрации и в правительстве. Говорил по телефону, а потом разговор появлялся в газете. Случались и комедийные ситуации: один раз, уже будучи в российском правительстве, я позвонил Черномырдину на его рабочий телефон. А он говорит: "Милый мой, да откуда ты звонишь?" Я: "Из кабинета". Виктор Степанович: "Да ты что, из кабинета нельзя! Лучше подходи, поговорим в коридоре - за пальмочку встанем. Или вообще на улице".
В нашей стране нужно иметь в виду, что твой телефонный разговор в любой момент может стать достоянием общественности. Но я всегда подчеркивал, что мне нечего скрывать. Если даже в газете и напечатают мои переговоры, то в тексте будет все, что я думаю и что всегда говорю публично. Вот меня спрашивали: "А когда вы думаете, что вас прослушивают, вы себя цензурируете?" Я всегда отвечаю четко и ясно: нет, и не собираюсь. Хотя, разумеется, любая публикация частных телефонных переговоров противозаконна. Тайна телефонных переговоров гарантируется конституцией. Уголовный кодекс преследует тех, кто занимается подслушиванием, а потом передает это в печать. Есть, наконец,закон о статусе депутата Государственной думы, члена Совета федерации, который тоже гарантирует неприкосновенность.
С другой стороны, есть российская практика. Я не буду говорить абстрактно, скажу конкретные вещи: за последние несколько лет было опубликовано три моих телефонных разговора. Генпрокуратура постоянно возбуждает уголовные дела по этому поводу и постоянно беспомощно разводит руками, заявляя, что преступников найти не удалось. Я считаю, что безнаказанность как раз и становится причиной подобного рода инцидентов.